После его ухода снова повисла гнетущая тишина. Майя не мог не отметить про себя, что с этой минуты следствие перешло под руководство Чавара, который собирался контролировать и управлять им по своему усмотрению. Император либо будет вынужден запрашивать информацию, либо просто полностью довериться лорду-канцлеру, на что Чавар, безусловно, и рассчитывал.

Сквозь бархатную завесу молчания Майя спросил:

— Таково было ваше намерение?

Белые, свободные от колец, руки Цевета замерли над бумагами.

— Ваше Высочество?

— Вы работали на лорда Чавара много лет. Вы уже показали, что знаете, как… управлять им. Разве вы собирались передать ему расследование?

— Ваше Высочество, — Цевет собирал документы так аккуратно, словно они были сделаны из стекла. — Мы действительно знали, что лорд-канцлер одобрит любое предложение, которое позволит ему провести расследование с большей… большей… — Он колебался, и Майя про себя попросил его быть откровенным. Наконец Цевет решился: — …шумихой. Но мы не ожидали, что ему так понравится эта идея. Мы полагаем, что она совпадает с другими намерениями лорда-канцлера. Нам известно о его противоречиях со Свидетелем Суда. Возможно, в этом расследовании он видит возможность продвинуть свои интересы.

— Может быть, — сказал Майя. — Как вы думаете, расследование будет успешным?

— Мы знаем, что свидетели сделают все возможное. И мы уверены, что лорд Чавар совершенно искренен в своем желании поймать убийцу.

— Да, — мрачно согласился Майя.

— Ваше Высочество?

Майя не знал, как высказать свои опасения, тем более что не был уверен, не вызваны ли они обидой на то, как ловко Чавар отстранил его от дел. Он покачал головой и уже собирался спросить, какие еще дела ожидают сегодня его участия, когда наблюдавший за ним Цевет сказал:

— Допустим, нас может не устроить, что лорд Чавар привлек к расследованию только судебных Свидетелей.

— Что вы имеете в виду?

— Мы уверены, что Вашему Высочеству известно, — продолжал Цевет, вежливо давая понять, что Майе известно далеко не все, — что всегда существовало две ветви судебной системы: церковная и светская. В последнее время стало немодным призывать церковных Свидетелей, как стало немодным верить, что боги могут предоставить им чрезвычайные полномочия.

— Таким образом, вы предлагаете нам обратиться к церковному Свидетелю мертвых? Но где мы можем найти такого человека?

Не уведомляя Чавара, чуть не добавил он.

— На самом деле, — сказал Цевет, прочистив горло, — при дворе есть один Свидетель мертвых. Это не имеющий бенефиция или прихода прелат богини Ули.

— Как он здесь оказался? — Спросил Майя.

— Мы не знаем его истории, — ответил Цевет. — Нам известно только, что он отрекся от епархии, и отправился ко двору, чтобы жить здесь.

Майя почувствовал, что Цевет что-то недоговаривает, и решил выяснить все до конца.

— Почему именно здесь?

— Он пользуется благотворительностью своей родственницы, — неохотно признался Цевет. — Вдовствующей Императрицы.

Глава 10

Свидетель мертвых

Скорее с облегчением, чем с сожалением Майя поручил Цевету сообщить Сетерису, что личная аудиенция будет дана ему на следующий день. Затем он провел большую часть дня, разбираясь в делах, оставшихся нерешенными из-за смерти отца. Бесконечное множество нудных проблем, каждая из которых требовала удручающе долгих объяснений. Только к концу дня он смог встретиться со Свидетелем мертвых.

Майя сумел самостоятельно избавиться от секретарей, которые роились вокруг него как пчелы с самого утра. Наконец в Мишентелиане, освещенном умирающим светом зимнего солнца, остались только сам Император, его нохэчареи, секретарь и Тара Селехар.

Он оказался моложе, чем ожидал Майя, всего лет на десять старше своей благородной покровительницы, но Майя еще никогда не видел человека, столь измученного и изможденного. Он был невысокого роста, как Сору, но с таким скудным количеством плоти на костях, что Майя мог разглядеть каждую жилку на его запястьях. Глаза в темных от бессонницы глазницах сияли ярко-синим светом, он отрезал длинные косы — отличительный признак священника — и теперь его прекрасные молочно-белые локоны едва касались плеч. Он не носил патерской мантии, но был облачен в глубокий траур. Майя отметил про себя изношенные манжеты куртки и предположил, что пределы благотворительности вдовствующей Императрицы строго ограничены.

— Ваше Высочество, — пробормотал Селехар, кланяясь.

Его грубый и хриплый голос странным образом противоречил подчеркнуто респектабельной внешности.

— Мы надеемся, вам уже сообщили, почему мы желаем поговорить с вами, — Майя решил начать издалека, потому что во взгляде Свидетеля было нечто, заставившее его насторожиться.

— Ваше Высочество, — сказал Селехрар, снова кланяясь.

— Да или нет, Мер Селехар?

— Да, Ваше Высочество.

Майя ждал, но Селехар молчал.

— И что?

Казалось, Селехар только устало удивился.

— Вы согласны действовать в качестве нашего личного Свидетеля по усопшим? — Спросил Майя.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — сказал Селехар, снова кланяясь. — Мы не знали, что имеем право выбора в этом вопросе.

Его слова граничили с наглостью, и Майя краем глаза заметил, как ощетинились Телимеж с Дажисом, а Цевет подчеркнуто спокойно отложил ручку, но в голосе Свидетеля не звучало ничего, кроме усталости. Он мягко сказал:

— Мер Селехар, вы можете отказаться.

Ему показалось, что Селехар удивился бы меньше, если бы Майя приказал Телимежу спустить его с лестницы. На мгновение синие глаза широко распахнулись. Потом на его лицо вернулось выражение благовоспитанного безразличия, и Майя снова услышал усталый голос:

— Ваше Высочество очень добры. Мы благодарим вас.

— Вы сможете отблагодарить нас, дав свой ответ, Мер Селехар.

— Ваше Высочество, — сказал Селехар с глубоким поклоном, который понадобился, как подозревал Майя, больше для того, чтобы скрыть выражение лица, чем для демонстрации уважения. — Для нас будет честью свидетельствовать о ваших мертвых.

— Спасибо, — Майя подождал, пока Селехар не выпрямится, потом ответил: — Нам ничего не известно о работе Свидетеля. Сообщите нам, если вам что-то понадобится.

— Ваше Высочество, — кажется, Селехар колебался. — Мы должны… мы должны увидеть тела и прикоснуться к ним. И очень поможет, если тот, в чьих жилах течет их кровь, сможет присутствовать при этом.

Майя понимал сомнения Селехара, ему и самому было не по себе. Но разве не было оскорблением памяти отца, чья жестокая и несправедливая смерть повергла его в ужас, отказаться от возможности найти его убийц? Поэтому он сказал:

— Мы готовы сопровождать вас. Но мы должны идти сейчас, потому что похороны начнутся на закате.

— Ваше Высочество, уверяем вас, — произнес Селехар, — у нас не было никаких других планов. Мы готовы приступить к расследованию.

Как и следовало ожидать, нохэчареи возражали. Майя улыбнулся и сказал:

— Сожалею, что ваши обязанности требуют мешать мне в исполнении моего долга.

Бешелара хватил бы апоплексический удар; Телимеж и Дажис смутились и отступили. Вот Кала, невольно подумал Майя, не стал бы отговаривать меня.

До похорон оставалось меньше двух часов, и Унтеленейсмер кишел священнослужителями: в черных и зеленых одеждах, в коричневых и серых мантиях, здесь были даже жрецы Анмуры в ярко-желтых одеяниях. Пять клириков Ули в черных халатах и под черными вуалями поклонились Майе, когда он вступил под купол главного нефа, охапки цветов в их руках смотрелись нелепо и странно. На самом деле, служители освобождали от цветочных приношений место для гробов, которые после похорон останутся стоять на мраморном полу, ожидая, пока вокруг них будут возведены саркофаги. Все четверо нохэчареев Варенечибела уже были кремированы, а их останки, каждый в отдельной инкрустированной золотом урне, были установлены на специальных подставках в четырех углах гроба: его первые нохэчареи в головах (солдат справа, Атмаза слева) а вторые в ногах (Атмаза справа, солдат слева). Они защищали Императора в смерти, как делали это при жизни, пока зажигательное устройство не убило их всех.