— Она не пострадает, — пообещал Майя. — Мы благодарны, спасибо, Меррем Виженк. Мы очень любили нашу мать и рады узнать, что у нее есть сестры. — Он сумел улыбнуться. — Мы рады, что вы сказали нам.
— Тогда мы не будем бояться министров, — сказала Меррем Виженк. — Мы не успели до отъезда получить сообщения от Холито и Шалеан, но Урсу и ее дети посылают вам самые теплые пожелания и надеются, что, возможно, когда-нибудь встретятся с вами.
— Это очень любезно с ее стороны, — удалось пробормотать Майе, который усиленно заморгал, чувствуя, как соленые слезы заполняют глаза и пощипывают веки. — Вы не расскажите нам о монастыре Хранителей Маяка? Мы никогда раньше не слышали о нем.
Меррем Виженк охотно пустилась в описание предательского течения у скал Урвека, где служители поддерживают три маяка в честь Ашевезко, баризанской богини моря, но в эту минуту к ним с виноватым видом приблизился Цевет.
— Ваше Высочество, дамы. — Он опустился на колени. — Ваше Высочество, извините за вторжение, но есть один вопрос, который вы можете счесть неотложным.
Раз Цевет считал дело срочным, значит, так оно и было.
— Простите, пожалуйста, — сказал Майя Осмеррем Горменед и Меррем Виженк.
Они встали вместе с ним, сделали реверанс, и он вышел вслед за Цеветом из апартаментов посла. Херцеторцы приветствовали его великолепным салютом.
Цевет привел его в небольшую комнату, оклеенную выцветшими розовыми шелковыми обоями. Она имела нежилой вид и явно давно не использовалась, но Майя решил, что это помещение прекрасно подходит, так как здесь вполне можно было уединиться, не совершая долгий путь до Алсетмерета, а длительное отсутствие Императора неизбежно должно было вызвать беспокойство посла.
— Ваше Высочество, — сказал Цевет. — Пришло письмо от Мера Селехара.
Он протянул толстый конверт из грубой коричневой бумаги, и Майя призвал на помощь всю свою сдержанность, чтобы не вырвать его из рук Цевета. Печать была сломана, и Майя, подняв брови, взглянул на секретаря.
— Нет, Ваше Высочество. Она уже была сломана, когда письмо попало в наши руки. Мы попросили заместителя навести справки, но вряд ли сможем что-либо узнать. Кто-то, вероятно, хорошо заплатил, чтобы узнать его содержимое. Э-э, грубость вторжения так же заставляет полагать, что этот кто-то не имеет навыков тайного чтения переписки, так что у нас остается небольшая надежда найти его на основании других преступлений.
— Не могли бы вы сделать это как можно аккуратнее?
— Да, Ваше Высочество. — Голос Цевета звучал почти обиженно. — Мы бы не хотели тревожить вас, но это почти обычная практика для большинства великих Домов: подкуп курьеров, операторов пневмопочты и даже личных слуг. Мы делаем все возможное для охраны частной жизни вашей семьи, но было бы наивно полагать, что вашу почту никогда не читают.
— Благодарим вас, — печально сказал Майя и раскрыл письмо Селехара:
«Императора Эдрехазивара VII приветствует его верный подданный.
Ваше Высочество, мы понимаем, насколько обеспокоили вас своим внезапным отъездом из Унтеленейса. Мы просим прощения, но нам не оставалось ничего иного, как беспрекословно следовать путеводному лучу. Мы не знаем, чем заслужили доверие Ули, но совершенно уверены, что именно нас богиня выбрала в качестве своего орудия.
Мы пишем Вам, Ваше Высочество, чтобы вы могли понять, каким образом мы пришли к некоторым выводам, а так же для того, чтобы оставить у вас в руках письменное свидетельство в случае, если с нами что-то произойдет, и мы не сможем говорить с Вами лично.
Мы поехали в Амало, потому что наш сон указал нам, что расследование среди семей членов экипажа „Мудрости Чохаро“ в Сето не даст никаких результатов. В свой последний рейс дирижабль отправился не из Сето. Он был поврежден в Амало.
Мы так же помнили, что должны действовать осторожно. В то время как семьи в Сето, находясь почти в отчаянии, были готовы говорить со Свидетелем по усопшим, люди в Амало не будут иметь такого желания, а человек, которого мы ищем, может быть вообще устранен. Вот почему мы взяли дешевую комнату в квартале летчиков и начали искать работу.
Мы не ожидали, Ваше Высочество, что в Амало настолько развито строительство дирижаблей, но, видимо, оно является главным источником доходов княжества, и почти треть горожан в той или иной форме вовлечены в производство. Мы не встретили никаких трудностей при поиске работы и были наняты в один из ангаров, где проходят испытания новые дирижабли, и где производится ремонт и переоснащение аппаратов после пятилетнего срока службы. Очень скоро мы узнали, что „Мудрость Чохаро“ действительно подвергся такому переоборудованию за неделю до своего последнего вылета и гибели.
Мы расследовали эту версию дальше, и обнаружили, что дирижабль, доставивший Его Высочество в Амало, „Сила Росио“, за свои несколько месяцев службы в качестве имперского судна, не ремонтировался ни разу, так как был полностью переоборудован еще прошлой зимой. Не являясь доказательством сам по себе, этот факт позволил мне предположить, что зажигательное устройство было помещено на „Мудрость Чохаро“ во процессе его переоснащения. Версия, которой, как мы знаем, придерживался лорд-канцлер, и согласно которой устройство привел в действие один из членов экипажа (тем самым покончив жизнь самоубийством) не нашла подтверждения ни при исследовании мертвых, ни при разговорах с живыми. Вот почему мы предположили, что устройство должно было иметь часовой механизм, чтобы взорваться точно тогда, когда на борту будет находиться Император. Независимо от того, когда устройство было установлено на корабле, оно должно было быть очень тщательно скрыто, чтобы нохэчареи Императора не смогли его обнаружить. С часовым управлением оно могло работать неделю или даже две, прежде чем взорваться.
Мы решили больше узнать о рабочих, занятых на переоснащении дирижаблей, и, в первую очередь, о тех, кто переоборудовал „Мудрость Чохаро“.
Нам было нетрудно получить место в бригаде, и так же нетрудно поощрить своих коллег к разговорам. В действительности, они и не нуждались в поощрении, только в редких вопросах, чтобы направить разговор в интересующее нас русло. Мы больше, чем ожидали, узнали о дирижаблях, и еще больше о работающих на них мужчинах и женщинах. Большинство из них не имели отношения к нашей цели, но мы узнали, что среди работников Амало есть преданные последователи философа Курнара. Раньше мы почти не слышали о нем и почти не интересовались его учением. Он утверждал, что, хотя боги и создали людей, нет никаких причин предполагать, почему люди не могут сами стать богами. Он заявляет, что титулы, богатство и власть являются воплощением божественной воли, и могут переходить от одного человека к другому. И что это оправдано, когда их обладатель не стремится подняться до божественного уровня, позволяя богатству застаиваться и даже истощаться, как случается с великими эльфийскими Домами. Главам семей не позволено управлять молодыми только на том основании, что они являются отцами или старшими братьями. Власть не дается от рождения, говорит Курнар, и все люди могут стать богами. Это учение о Всеобщем Восхождении, и неудивительно, что Курнар был казнен во времена правления деда Вашего Высочества. Мы находим его учение противоречивым и полным пустой риторики, но рабочие, с которыми мы общались, видят в нем свою единственную надежду. Большинство из них еще не пришли к выводу, что им следует отнять власть у своих господ или владельцев дирижаблей или у князя Че-Атамар, но они уже ищут морального оправдания. И, как мы уверены, Ваше Высочество уже заметили, что эта вера очень удобна для человека, который намеревается убить Императора.
Мы легко смогли выявить наиболее горячих курнаристов и постарались сблизиться с ними. Они злые люди, Ваше Высочество, и это побудило нас действовать осторожно, но гнев делает их слепыми и доверчивыми, а так же побуждает говорить о своих обидах — и, хотя это не наше дело, Ваше Высочество, мы считаем, что в Амало следует провести расследование условий жизни работников и решить некоторые из самых отчаянных их проблем, а потом уж искоренять их заблуждения о славе, возмездии и божественности. Большинство их планов по преобразованию общества являются воздушными замками, и почти все они хорошо сознают невозможность их воплощения.
Большинство рабочих, с которыми мы говорили, были потрясены и опечалены смертью Варенечибела IV и, хотя они, кажется, ничего не знали о диверсии, защищали свои дирижабли не менее горячо, чем идеалы курнаризма.
Нам уже стало казаться, что остаток жизни мы так и проведем в рабочих кабачках за дешевым метеглином и дурной философией, как в один прекрасный день случай свел нас с Эвренисом Бралшенаром.
Бралшенар говорил с нами свободно и уверенно, возможно потому, что другие работники уже устали слушать его. Он ярый курнарист, и мы быстро заметили, что Всеобщее Восхождение не является для него отвлеченной идеей или чем-то возможным только в отдаленном будущем. Для Бралшенара оно должно было свершиться в ближайшее время. Мы поинтересовались, почему он считает, что Всеобщее Восхождение произойдет „уже при жизни всех ныне живущих“, и он таинственно сообщил нам, что знает великих людей, которые уже принимают меры. Мы совершенно не ожидали такого ответа и потому спросили, каких „великих людей“ может знать Бралшенар? Он замолчал, и в тот день мы больше не задавали вопросов.
На следующий день мы не работали с Бралшенаром, но расспросили рабочих из своей бригады о „великих людях“, посещающих ангары. Нам удалось выяснить две вещи. Во первых, все гости князя Че-Атамар любят посещать ангары. Во-вторых, за время затянувшихся переговоров, где обсуждались условия брачного договора князя, все уже привыкли к тому, что мужчины из семьи невесты постоянно „торчат“ около стапелей. Некоторые детали указывали на то, что доступ к технологиям мог быть одним из условий переговоров. В любом случае, люди Дома Тетимада осматривали все, задавали вопросы всем служащим и, хотя никто не признался напрямую, мы получили намеки, что они весьма свободно обращались с деньгами. Кто-то кисло заметил, что Бралшенар, наверное, заработал больше всех, и мы решили, что круг замкнулся. Тем не менее, оставались некоторые сомнения, ибо Бралшенар явно не обладал знаниями и способностями для изготовления устройства, уничтожившего „Мудрость Чохаро“. Будучи уверены, что он имеет отношение к заговору, мы продолжали поощрять его к разговорам во время совместной работы и были уверены, что он не сможет сопротивляться соблазну в виде восхищенного слушателя. Расчет оказался верен, и после нашей третьей совместной смены Бралшенар сказал, что видит в нас идейного товарища (так часто именуют себя курнаристы) и пригласил пойти с ним вечером в чайный дом под названием „Каменное Дерево“, где обещал познакомить со своими соратниками. Его усилия заставить нас почувствовать себя одним из избранных были довольно неуклюжи, но мы уже начинали понимать привлекательность философии Курнара для людей его склада. Ибо если все люди братья в борьбе за божественное состояние, не имеет значения, что ты всего лишь неквалифицированный рабочий, младший сын крестьянина либо выходец из бедной семьи.
В тот же вечер мы отправились вместе с ним в „Каменное Дерево“, оказавшееся типичной для Че-Атамара чайной: лабиринт узких коридоров, соединяющих между собой маленькие неудобные комнаты, каждую из которых занимает компания земляков или сослуживцев. Многие из номеров, казалось, заняты курнаристами; Бралшенара принимали там, как „родственика“, окликая со всех сторон „zhornu“, что на севере является синонимом слова „кузен“. Так курнаристы называют друг друга, чтобы подчеркнуть свое неприятие кровного родства в пользу братства борьбы. Это делает их отношение друг у другу очень теплым, даже ласковым — еще одна причина, по которой, как мы думаем, молодые люди, вроде Бралшенара, тянутся к ним. В некоторых комнатах среди курнаристов были так же и женщины, и их тоже называли „zhornu“. Группа Бралшенара включала в себя дух женщин и четыре или пять мужчин. Бралшенар с гордостью представил нас им, как „нашего нового zhornu“, и никто из них, казалось, не был склонен усомниться ни в нас, ни в нем.
В первый вечер и несколько следующих мы слушали внимательно и молча и узнали, что одним из самых энергичных курнаристов был некий молодой человек, частично гоблин, явившийся в Амало из Чжао. Он был учеником Гильдии часовщиков, исключенным и высланным, как „возмутитель спокойствия“. Его зовут Айна Шуливар, и мы очень скоро поняли, что наконец нашли человека, который легко мог бы придумать и изготовить устройство, уничтожившее „Мудрость Чохаро“ и всех, кто был на борту. Шуливар и одна из женщин, Атхо Наршанажен, являются двумя из наиболее умных среди всех встреченных нами курнаристов, и, слушая их, мы заметили, что хотя они используют термин „Всеобщее Восхождение“, но подразумевают под ним не стремление к божественности, а достижение власти здесь, среди живых. Иными словами, проповедь Курнара они воспринимают чисто метафорически и представляют Всеобщее Восхождение как мир, в котором ни один мужчина не имеет власти над другим. И даже над женщиной, как заявляет Наршанажен (мы стали свидетелем долгих споров между ней и Шуливаром о том, можно ли считать власть мужчины над женщиной естественной и, следовательно, неизменной). И они считают, что этот мир достижим.
Лично мы, Ваше Высочество, думаем, что это такая же утопия, как типичная для курнаристов мечта стать богами, потому что требует от мужчин добровольного отказа от власти, что вряд ли возможно на наш взгляд. Кроме того, мы заметили, что говоря о насильственной передаче власти, курнаристы обычно подразумевают, что обладателем этой власти в конечном счете станут они сами, а не кто-то другой. Оставалось только выяснить, как далеко готовы зайти люди, подобные Балшанару, Шуливару и Наршанажен, ради воплощения своих идей.
Они приняли мое молчание за знак согласия, так как я часто бывал в их обществе, но обычно просто сидел и слушал. Став более словоохотливыми, они через некоторое время стали намекать на некие великие дела, уже свершенные, а так же великие дела, которые еще предстояло совершить. Мы сидели, слушали и думали не только о погибшем Императоре и его сыновьях, но и всех тех, кто так ужасно умер вместе с ними, только потому, что кому-то захотелось убрать Варенечибела со своего пути. Мы могли понять и даже сочувствовать желанию курнаристов улучшить свою жизнь и изменить мир, но не могли забыть, что вызванные ими смерти повлекли за собой горе, страх и отчаяние многих людей, обреченных теперь на нищету и борьбу за выживание. Все вдовы в Сето говорили нам об одном и том же, даже если их слова различались. Они не знали, выживут ли они сами и их дети. И они могут не выжить, Ваше Высочество, потому что маленькие дети часто погибают от болезней и плохого питания, а старшие гибнут на фабриках. Прежде чем нас перевели в Авео, мы служили священником в Улимере Севежо, где заводы работают с рассвета до заката летом, а зимой рабочие уходят в цеха и возвращаются домой в кромешной темноте и никогда не видят солнца. Мы знаем, как много детей умирает на этих заводах, потому что они недостаточно сильные, быстрые или рослые для работы, на которую их нанимали за чудовищно мизерную плату.
Но мы отвлеклись от дела. И мы снова должны попросить вашего прощения, Ваше Высочество. Мы услышали достаточно от курнаристов и работников ангара, чтобы увериться: это Айна Шуливар изготовил устройство, которое разрушило „Мудрость Чохаро“, и это Эвренис Бралшанар спрятал его среди конструкций воздушного корабля, где его никто не смог найти. Мы считаем, что их вдохновил, а так же оплатил их услуги, человек или люди из Дома Тетимада, но мы не можем обнаружить доказательств, не подвергнув их официальному допросу. Нам не известно, какую роль играла в заговоре Адхо Наршанажен, хотя мы уверены, что она знала о нем. Вместе с тем мы считаем, что все остальные курнаристы из Амало невиновны. Завтра, Ваше Высочество, мы будем говорить с главой Братства Бдительных в Амало. Священник Улимера, наш старый коллега и, возможно, друг, обещал поручиться за нас. Мы горячо надеемся, что менее, чем через неделю сможем вернуться в Улимер со всеми ответами».
Верный и благодарный Вашему Высочеству,